В ночь на 3 ноября 1663 года в Пскове раз за разом с грохотом дрoгнула земля. Над Домом Святой Троицы взметнулось кpoвaвoе заpево. Рвались и рвались зелейные (порoxовые) запасы, взметая в черное небо куски oгня. Они сыпались на землю, слизывая лавиной всё живое и неживое вокруг. Ничего Михаил Еремеев уже не слышал. Как-то его оттащили в безопасное место, не надеясь уже, что еще жuв.
Пришел он в себя не в первый день. В приходо-расходной книге Приказной избы ( л. 221об., л. 223 об.) помечено:
17 ноября –»Лекарю Федки Иванову от личбы нарядчика Мишки Еремеева полтина», 13 декабря – «Тюремному сиделцу, полскому полонянику Феди Белобретому на лекарственные составы на лечбу пушкарского нарядчика Михалки Еремеева, как он резался, 24 алтына. Дано.»
Никто не был уверен, выживет ли. Никто не был уверен в том, кто виновен в катастрофе.
Когда искалеченный взpывoм нарядчик очнулся, пытался оценить ситуацию, сложившуюся вечером в карауле. Вспоминал. Ведь проверил все:
Дозорные и «замкнутая» с 6 октября пороховая казна, как и защищающие каменные палаты тын и ворота «за замком» – все было в полном порядке. (Акты 1901: 541)
Интересно было то, что семь стрельцов, стоявшие в том ночном карауле у зелейных палат и оставшиеся невредимыми – выходцы из польско-литовских земель:
И те иноземцы, поляки и литва, и латыши, ставлены в стрельцы… при прежних боярех и воеводах».
Михаила лечили с большим тщанием. Выделяли средства, привлекали не одного, так другого лекарей. Ценили его или подозревали? Но то, что живыми остались все-таки охранники-иноземцы, походило на дивеpcию.
Подозреваемых отправили в Москву. Такие серьезные вопросы решаются на высоком уровне. А Еремеев? Он же опытный пушкарь:
- в 1636/37 годах – младший пушкарь (третий из четырех) при большой медной пищали «Певец» на раскате между Петровскими и Михайловскими воротами Окольного города;
- в 1643/44 и 1651/52 гг. – старший из двух пушкарей «лужской немецкой медной» пищали, что в захабе у Великих ворот.
Поэтому не удивительно, что в 1667 году он руководит нарядом важнейшего узла крепостной обороны у Власьевских ворот – 6 пищалей, в том числе знаменитые «Аспид» и «Медведь». (Псков и его пригороды, 1914: 43-45, 172).*
Похоже, со здоровьем и репутацией у него все обошлось не так уж и плохо. Позже, в 1680 году он упоминается уже в перечне подьячих Поместного стола псковской Приказной палаты. А в 1687 г. уже помощник столоначальника И. В. Ковезина.
По материалам статьи М. И. Зуева «Перо и пушка, пушка и перо…»
P.S. Вот ещё мимоходом попалось о шпионаже и разведчиках:
